За поемами Улыбыша 
  Кружат облачные вентери. 
  Закурилася ковыльница 
  Подкопытною танагою. 
   
  Ой, не зымь лузга-заманница 
  Запоршила переточины, - 
  Подымались злы татаровья 
  На Зарайскую сторонушку. 
   
  Не ждала Рязань, не чуяла 
  А и той разбойной допоти, 
  Под фатой варяжьей засынькой 
  Коротала ночку темную. 
   
  Не совиный ух защурился, 
  И не волчья пасть оскалилась, - 
  То Батый с холма Чурилкова 
  Показал орде на зарево. 
   
  Как взглянули звезды-ласточки, 
  Загадали думу-полымя: 
  Чтой-то Русь захолынулася, 
  Аль не слышит лязгу бранного? 
   
  Щебетнули звезды месяцу: 
  "Ой ты, желтое ягнятище! 
  Ты не мни траву небесную, 
  Перестань бодаться с тучами. 
   
  Подыми-ка глазы-уголья 
  На рязанскую сторонушку 
  Да позарься в кутомарине, 
  Что там движется-колышется?" 
   
  Как взглянул тут месяц с привязи, 
  А ин жвачка зубы вытерпла, 
  Поперхнулся с перепужины 
  И на землю кровью кашлянул. 
   
  Ой, текут кровя сугорами, 
  Стонут пасишные пажити, 
  Разыгрались злы татаровья, 
  Кровь полониками черпают. 
   
  Впереди сам хан на выпячи, 
  На коне сидит улыбисто 
  И жует, слюнявя бороду, 
  Кус подохлой кобылятины. 
   
  Говорит он псиным голосом: 
  "Ой ли, титники братанове, 
  Не пора ль нам с пира-пображни 
  Настремнить коней в Московию?" 
   
  * 
   
  От Олышан до Швивой Заводи 
  Знают песни про Евпатия. 
  Их поют от белой вызнати 
  До холопного сермяжника. 
   
  Хоть и много песен сложено, 
  Да ни слову не уважено, 
  Не сочесть похвал той удали, 
  Не ославить смелой доблести. 
   
  Вились кудри у Евпатия, 
  В три ряда на плечи падали. 
  За гленищем ножик сеченый 
  Подпирал колено белое. 
   
  Как держал он кузню-крыницу, 
  Лошадей ковал да бражничал, 
  Да пешневые угорины 
  Двумя пальцами вытягивал. 
   
  Много лонешнего смолота 
  В закромах его затулено. 
  Не один рукав молодушек, 
  Утираясь, продырявился. 
   
  Да не любы, вишь, удалому 
  Эти всхлипы серых журушек, 
  А мила ему зазнобушка, 
  Что ль рязанская сторонушка. 
   
  * 
   
  Ой, не совы плачут полночью, - 
  За Коломной бабы хныкают, 
  В хомутах и наколодниках 
  Повели мужей татаровья. 
   
  Свищут потные погонщики, 
  Подгоняют полонянников, 
  По пыжну путю-дороженьке 
  Ставят вехами головушки. 
   
  Соходилися боярове, 
  Суд рядили, споры ладили, 
  Как смутить им силу вражию, 
  Соблюсти им Русь кондовую. 
   
  Снаряжали побегушника, 
  Уручали светлой грамотой: 
  "Ты беги, зови детинушку 
  На усуду свет Евпатия". 
   
  * 
   
  Ой, не колоб в поле катится 
  На позыв колдуньи с Шехмина, - 
  Проскакал ездок на Пилево, 
  Да назад опять ворочает. 
   
  На полях рязанских светится 
  Березняк при блеске месяца, 
  Освещая путь-дороженьку 
  От Олышан до Швивой Заводи. 
   
  Прискакал ездок к Евпатию, 
  Вынул вязевую грамоту: 
  "Ой ты, лазушновый баторе, 
  Выручай ты Русь от лихости!" 
   
  * 
   
  У Палаги-шинкачерихи 
  На меду вино развожено, 
  Кумачовые кумашницы 
  Душниками занавешены. 
   
  Соходилися товарищи 
  Свет хороброго Евпатия, 
  Над сивухой думы думали, 
  Запивали думы брагою. 
   
  Говорил Евпатий бражникам: 
  "Ой ли, други закадычные, 
  Вы не пейте зелена вина, 
  Не губите сметку русскую. 
   
  Зелено вино - мыслям пагуба, 
  Телесам оно - что коса траве, 
  Налетят на вас злые вороги 
  И развеют вас по соломинке!" 
   
  * 
   
  Не заря течет за Коломною, 
  Не пожар стоит над путиною - 
  Бьются соколы-дружинники, 
  Налетая на татаровье. 
   
  Всколыхнулось сердце Батыя: 
  Что случилось там, приключилося? 
  Не рязанцы ль встали мертвые 
  На побоище кроволитное? 
   
  А рязанцам стать - 
  Только спьяну спать; 
  Не в бою бы быть, 
  А в снопах лежать. 
   
  Скачет хан на бела батыря, 
  С губ бежит слюна капучая. 
  И не меч Евпатий вытянул, 
  А свеча в руках затеплилась. 
   
  Не березки-белоличушки 
  Из-под гоноби подрублены - 
  Полегли соколья-дружники 
  Под татарскими насечками. 
   
  Возговорит лютый ханище: 
  "Ой ли, черти, куролесники. 
  Отешите череп батыря 
  Что ль на чашу на сивушную". 
   
  Уж он пьет не пьет, курвяжится 
  Оглянется да понюхает - 
  "А всего ты, сила русская, 
  На тыновье загодилася". 
   
   
  1912, <1925>